Новости

О Вере Лотар–Шевченко через 50 лет

Лотар-Шевченко

Вера Лотар-Шевченко

В эти дни с  25 июня по 8 июля 2014 года в Екатеринбург проходит V Международный конкурс пианистов памяти Веры Лотар-Шевченко.

По странному совпадению  несколько дней назад я получил отклик на свою статью  «Вера Лотар-Шевченко — судьба пианистки», написанную в апреле 2012 года о трагической судьбе замечательной французской пианистки в СССР.

В той своей мемуаринке я вспоминал о том, как в далекие 60-е впервые  услышал игру Веры Лотар-Шевченко, которая  после 13 лет ГУЛАГа получила возможность вернуться к музыке в Алтайской краевой филармонии.

Я вспоминал, что судьба пианистки круто изменилась после того, как на одном из концертов ее услышал журналист С.Соловейчик и опубликовал о ней большую статью в «Комсомольской правде».

Удивительное дело, но автор полученного мной письма москвич Борис Ярвелов не только присутствовал на том памятном концерте, но и познакомился с Симоном Соловейчиком и помогал ему в подготовке интервью, а позже общался и с самой В.А. Лотар-Шевченко!

Выяснилось, что у Бориса сохранились записи воспоминаний о Вере Августовне, которые не были опубликованы. Он любезно дал согласие на публикацию своих записок на моем блоге — блоге земляка-барнаульца. Объем записи продиктовал его  разделение на две публикации.

Представляю  вниманию читателей первую часть воспоминаний Б.Н.Ярвелова о французской пианистке Вере Лотар-Шевченко.

О ЛОТАР-ШЕВЧЕНКО

Яркий солнечный день, один из тех зимних дней, что не редки на Алтае, снег искрится и скрипит под  ногами. По проспекту идёт высокая  немолодая  дама, на ней  чёрная каракулевая шуба в крупный завиток.  Дама слегка сутулится, что свойственно иногда женщинам высокого роста, волосы у неё светлые, рыжеватые и короткие, идёт  не спеша, на лице – нет, не улыбка, а какая-то загадочная готовность улыбнуться.

Чему? Быть может этому зимнему дню, или людям, что идут ей навстречу, или тому внутреннему, сокровенному, что хранит её память? В руке  держит сумку с массивными сборниками жёлтого цвета. Не умещаясь, они выступают за край сумки. Пианисты без труда узнали бы в этих буклетах тома Полного собрания сочинений Шопена , издаваемые в 50-е годы. Такой  я помню Веру Августовну Лотар-Шевченко.

Концертная судьба В.Лотар-Шевченко в Барнауле

Пианистка появилась в Барнауле в начале 60-х с исполнением Первого концерта Чайковского. Зал краевого театра драмы был полон, но особо яркого впечатления тот концерт ни на меня, ни на моих друзей не произвёл. Ведь совсем недавно прошёл 1-й Международный конкурс имени Чайковского, и все мы были в состоянии эйфории от трактовки этого произведения Ваном Клиберном.

Мы думали, что присутствуем на концерте очередного гастролёра, кои в нашем городе были нередки, но позже выяснилось, что теперь она штатная солистка Алтайской краевой филармонии. В ту пору это почтенное учреждение культуры не располагало собственным залом и проводило свои концерты в Большом зале дома политпросвещения при горкоме партии.

В программы своих концертов Лотар-Шевченко включала преимущественно произведения западноевропейских классиков.  Много играла  Баха, Бетховена, но особенно запомнился её Шопен с какими-то  только  ей свойственными акцентами и нюансами. Однажды я возвращался домой и, едва переступив порог, услышал по радио один из этюдов Шопена.

Стиль и манера исполнения очень даже напоминали игру Веры  Августовны. «Неужели это она?» —  подумал я, но голос диктора бесстрастно сообщил , что «вы слушали произведения Шопена в исполнении Альфреда Корто». Но ведь это её Учитель! …Вот это и есть настоящая школа.

Однако, самым большим открытием в моей тогдашней двадцатилетней жизни были конечно Дебюсси и Равель, которых я и услышал впервые от Веры Августовны. Играла она их много и часто. Сейчас так часто Дебюсси не играют.

А вот русская классика не была её коньком и произведений  русских композиторов в её исполнении я что-то и не вспомню. Поначалу публика охотно посещала концерты, но затем интерес к её творчеству стал ослабевать, слушателей становилось всё меньше и меньше. Для провинциального города она стала своей, привычной, а потому недостаточно привлекательной. Иное дело, концерт столичного музыканта – тут полный аншлаг.

Впрочем, и столичная публика часто ведёт себя подобным образом, отдавая предпочтение зарубежным исполнителям перед отечественными. Однако Вера Августовна продолжала свой труд , не размениваясь на популярные, приятные для слуха пьесы или, как теперь часто говорят, шлягеры, теряя слушателей, но сохраняя принципиальную позицию подлинного артиста.

Тот самый исторический концерт

Тот памятный концерт пришёлся на холодный декабрь, кажется, это был день Конституции 5 числа. В программе стояли Бах и Дебюсси. В зале было несколько десятков человек, а точнее 53. Этот подсчёт произведёт человек, сыгравший впоследствии немалую роль в творческой судьбе пианистки. В этом скромном числе слушателей был и я.

Рядом со мной оказался  черноволосый мужчина примерно лет 35 – 40 в серо-белом свитере и потёртых на коленях брюках. Вёл он себя во время звучания музыки довольно нервно, крутил головой, никак не мог успокоить свои руки, будто мог что добавить к звукам рояля, одним словом, стал вызывать у меня  не совсем доброжелательные чувства. Вдобавок, он попытался вызвать меня на контакт своими вопросами типа: «А кто эта пианистка? А давно ли она в Барнауле? А почему так мало людей в зале? А…….?»

Я отвечал  односложно  и нарочито сухо, так как был поглощён «Девушкой с волосами цвета льна». Он  пытался спросить что-то ещё, но очевидно по моему виду догадался, что я готов послать его туда, откуда дул тот самый «западный ветер»…  Наконец, антракт, я-то думал, что он отвяжется от меня, но не тут-то было, снова пошли вопросы.

Очевидно, уразумев моё нежелание общаться со столь напористым собеседником, он решил представиться: —  Сима… Соловейчик,- и увидав, что это не произвело на меня ни малейшего впечатления, добавил,- корреспондент «Комсомольской правды».

В те годы, в отличие от времён нынешних, у нас было однозначно позитивное и уважительное отношение к прессе и к журналистам, тем более из центральных газет. Нам, по крайней мере, в провинции было неведомо слово «папарацци». Через минуту мы с Симой были уже друзья, былое раздражение тотчас меня покинуло и я со знанием дела начал активно сотрудничать с прессой по мере моих познаний.

Как рождалась знаменитая статья в «Комсомолке»

—  Знаешь что, пойдём ко мне, я тут недалеко живу, чайку попьём, поговорим…- предложил Сима,- только обожди минут пять, я сейчас…

За эти  пять минут он успел сбегать за кулисы, представиться Вере Августовне и договориться о будущем интервью. Пошли к Соловейчику.

Сима жил на проспекте Ленина в служебной квартире редакции недалеко от знаменитого в Барнауле дома «Под шпилем», где обитал я. Было сразу видно, что кухня эта мужская , одним словом, казённая и неуютная, тем не менее, вполне подходящая для той особой роли, которую играли  некоторые кухни в середине 60-х гг.

Заварили чайку, кажется , появилось и ещё что-то более «горячее».  Разговор получился не столь уж долгий, но содержательный. Я постарался изложить всё то, что мне было известно о пианистке из рассказов знакомых местных музыкантов и общественников, в памяти у меня было две или три  статьи о ней в местной печати. Кстати, эти статьи я храню до сих пор.

Моя  информация помогла  журналисту лучше сориентироваться  перед предстоящим интервью, которое он взял у Веры Августовны  на другой день. А далее, благодаря этому замечательному талантливому журналисту-гуманисту,  Симону Львовичу Соловейчику,  и появилась  та нашумевшая статья в «Комсомолке» под названием «Пианистка», сыгравшая поворотную роль в жизни и творчестве Веры Лотар-Шевченко.

Продолжение воспоминаний Бориса Ярвелова о Вере Лотар-Шевченеко читайте в ближайшие дни. 

Увлекательного и полезного Всем  общения в блогосфере Рунета!

Удачи во всем!

С наилучшими пожеланиями,

Ни сна, ни отдыха для данных в Интернете

Александр Логинов

P.S. В переписке с Б.Ярвеловым я выразил суждение, что мы все в долгу перед людьми, попавшими в мясорубку репрессий.

На это Борис ответил мне так:

«Что касается нашего долга перед людьми, попавшими в репрессии, то я тут согласен с Вами лишь отчасти.

Ни у нашего поколения, ни у последующих никакой вины нет.
Просто определённые силы не желают в силу вполне понятных причин  дать юридически обоснованную персонализацию всех виновных, ограничиваясь Сталиным, да Берией.
А нам пытаются навязать перманентное покаяние».

А что Вы думаете по этому поводу, уважаемый читатель?

Если Вам понравился этот пост,  поделитесь им со своими друзьями: кликните, пожалуйста,  по кнопкам социальных сетей!

Поделиться в соц. сетях

Опубликовать в Google Buzz
Опубликовать в Google Plus
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир
Опубликовать в Одноклассники

Пока нет комментариев.

Оставьте комментарий

Comments links could be nofollow free.